Один человек погиб, двое пострадали в ...
В Верхотурье продолжают восстанавливат...
Традиционный конкурс-фестиваль юных ин...
Сотрудники ГИБДД совместно со службой ...
Несовершеннолетний пешеход пострадал п...
Фальстарт начислений за вывоз мусора в...
Итоги районного конкурса-соревнования ...
Итоги «Стоп контроля»
ОПМ «Автобус»
В Верхотурье местный житель признан ви...
В Верхотурье продолжают восстанавливат...Традиционный конкурс-фестиваль юных ин...Сотрудники ГИБДД совместно со службой ...Несовершеннолетний пешеход пострадал п...Фальстарт начислений за вывоз мусора в...Итоги районного конкурса-соревнования ...Итоги «Стоп контроля»ОПМ «Автобус»В Верхотурье местный житель признан ви...
22:29 1-1 Сказка про «честное пионерское» (зуб даю) и лагерь с его обитателями | ||
Сказка про «честное пионерское» (зуб даю) и лагерь с его обитателями. Действующие лица: Дядя Саша Григорьевич — старый директор лагеря, отставной солдат. Господин Самогонов—почтальон, мечтающий стать баем. Обдула — друг Господина Самогонова с давних времён. Тётя Таня — старший воспитатель лагеря, когда директором был дядя Саша Григорьевич. Товарищ Языков — антагонист по жизни и в прошлом заведующий большой песочницей. Пионеры, закадычные друзья: Юра Опылов — честный пионер Серёжа Бородинский — принципиальный пионер. Сергей — интеллигентный пионер И ещё много кого… **** Давно это было. Так давно, что не помнит никто, а кто не помнит, очень хочет вспомнить или забыть — кому как нравится. Славный был лагерь… пионерский, а до этого и вовсе не лагерь, однако был, долго был и люди жили как все — не лучше, но и не хуже других. Люди там работали и отдыхали, опять же кому как нравится или по возрасту. Только вот одна незадача случилась: решило большое начальство юбилей лагерю справить, да чтобы не хуже чем у людей было, чай не «хухры-мухры», а старейший лагерь в таёжном краю. Ну а раз начальство решило, то так тому и быть и полились в лагерь реки краски и горы асфальта, да порошок стиральный, чтобы бабло запачканное по дороге ,отмывать сподручней было… Незадолго до этого появились в лагере два странных мужичка в калошах, да на «Задрипанном Опеле». Как потом выяснили обитатели лагеря, этими в калошах, оказались некто Самогонов и его верный друг Обдула, приехавшие в лагерь из отдалённого кишлака. Мужички были проворными и за пылью, которую поднимал «Задрипанный Опель», жителям лагеря не было видно, что же они такого делают, чтобы так пыль поднимать. Примерно в это же время, а может чуть раньше, из соседнего лагеря приехала тётя Таня. Ну приехала и приехала, работает, ребятишкам опять же помогает., кому от этого плохо?, одна только польза всем и ребятишки опять же под присмотром. Заметило большое начальство старания тёти Тани, оценило заботу над детями брошенными и говорит: — А давай-ка, тётя Таня, выдвинем мы тебя в совет дружины, будешь ты там заседать, а мы тебе деревеньку отстроим, заодно и бабло загрязнившееся постираем, всем хорошо будет, а ребятишкам так вообще красота. Товарищ Языков в это же самое время вовсе не был антагонистом, а был заведующим большой песочницей. И всё у него было по полочкам: вот здесь песочек, вон там — совочки, а чуть подальше ведёрки и всякие формочки для куличиков. И всё посчитано до последней песчинки — попробуй тронь. Лагерь тем временем жил своей размеренной жизнью и ни о каком юбилее ещё и не помышлял — долго до него ещё было, года три, а может и все пять. Трудились все не за страх, а за совесть ну а вообще все по разному и тут, раз — юбилей с реками краски и горами асфальта, да стиральным порошком… Некто Самогонов тем временем время зря не терял, снял калоши и старательно делал карьеру, дослужившись за короткий срок до почтальона, он навсегда забыл про «задрипанный Опель». Друг его Обдула, занялся коммерцией, тоже снял калоши, и время от времени, поднимал пыль более престижным автомобилем, дабы обитатели лагеря так и не поняли, чем на самом деле он занимается. Под покровом пыли был разобран на запчасти единственный в лагере автомат газводы, правда не работающий к тому времени уже несколько лет, но пока он стоял целёхоньким, у всех жителей лагеря ещё теплилась надежда, что он когда-нибудь заработает. Но, проснувшись как-то поутру, они увидели лишь голый остов некогда мощного агрегата, производившего огромное количество газводы и снабжавшего ей не только весь лагерь, но и ещё полстраны. Разобрать такой агрегат, чтобы никто ни чего не заметил, это вам не шазюбль* связать. В общем, время шло… Отгремел юбилей. Тётя Таня вернулась в свою, ставшую за годы заседаний в совете дружины очень респектабельной и вполне благоустроенной, детскую деревеньку и с удвоенной энергией принялась обихаживать сирых и убогих, не забывая про себя. И тут, а может быть чуть раньше, случились в лагере выборы в совет отряда. Лагерные жители с энтузиазмом выбрали тётю Таню, как-никак в совете дружины заседала. Попал в этот совет и почтальон Самогонов, правда без Обдулы, но у того и без этого было за что пыль поднимать, чтобы никто не видел чем он занимается. Товарищ Языков начинал становиться антагонистом. Не так, чтобы очень, но уже начинал. И его выбрали в совет. Что же в этом такого? Вон в его песочнице всё по полочкам. В общем — выбрали. Весело, с изюминкой проходили заседания того совета. На одном из таких заседаний всё и случилось. Поведал почтальон Самогонов тёте Тане про жизнь свою почтальонскую неказистую, про калоши давно позабытые, да про «Опель задрипанный», про кишлак из которого приехал на этом «Опеле»: — Бай, собака жениться не дал — Самогонов. — У меня халата не было, я год без халата ходил! Обдула, старый друг только и помогал, всё халаты из бакалеи таскал, много продали, пока мой размер нашли. Я тоже, вот теперь баем хочу быть. — Будешь, Самогонов, будешь! — задумчиво отвечала тётя Таня — Дай только срок! Баем не обещаю, а вот если завхозом… — Я баем хочу, хотя и завхозом, тоже теперь вот, только что очень захотел. А срок я не хочу, лучше пусть Обдула срок получает! Его всё еще за ворованные халаты ищут, там и отсидится. — Получит, Самогонов, получит! — Всё более задумываясь, приговаривала тётя Таня. Следом за выборами в совет отряда подошло время выбирать и директора лагеря, старый-то совсем износился, как-никак помогал большому начальству юбилей лагеря справлять, да стиральный порошок подтаскивать. В общем устал. И понеслись выборы! Решили выбирать из своих, из лагерных. А своих-то кто? Только и есть, что тётя Таня, да товарищ Языков, который становился всё большим антагонистом. Но тут мимо лагеря проезжал старый солдат, умудрённый жизненным опытом. Посмотрел он на люд лагерный, да на крыши беседок золочёные, посмотрел, умилился красотами, да и тоже захотел быть директором. Так в лагере появился дядя Саша Григорьевич. Началась, невиданная доселе простыми гражданами, битва за голоса избирателей. Товарищ Языков всё больше и больше становился антагонистом. Он призывал голосовать за него, обещая навести в лагере порядок точно такой же, как в его песочнице. Люд лагерный слушал, качал головой и в задумчивости расходился, чтобы дома поспорить с соседями по палате. Дядя Саша Григорьевич пошёл более сложным путём: он вызвал на подмогу роту автоматчиков и те из своих автоматов засыпали весь лагерь подмётными письмами. Тётя Таня выбрала третий путь: она вдруг стала антагонисткой, призывая голосовать за неё, и обещая навести в лагере порядок, как в песочнице товарища Языкова, да ещё и роту автоматчиков вдобавок позвала, за отдельную плату, чтобы те из своих автоматов поверх подмётных писем дяди Саши Григорьевича навалили других, более правдивых. А сама в это время, усевшись на мотоблок, как пуля летала из одного конца лагеря в другой с баллончиком краски и занималась граффити… Но нет пророка в своём отечестве, а может быть просто автоматчики дяди Саши Григорьевича оказались учёнее, директором лагеря был выбран дядя Саша Григорьевич. Одна часть лагерного люда ликовала, празднуя победу, другая же затаилась в ожидании… Затаились и почтальон Самогонов с другом Обдулой, тётя Таня—старший воспитатель и ставший по жизни антагонистом товарищ Языков. Поражение сближает. Много воды в Туре утекло с тех славных дней. Совет отряда во главе с тётей Таней объединился против общего врага, против дяди Саши Григорьевича и начал строит ему козни. Придумает тот учителям или докторам помочь в силу своих возможностей, а совет отряда—раз и импичмент ему, а то и того больше… Придумает он опять что-нибудь хорошее для лагеря, а они ему—раз и второй импичмент. В общем завалили дядю Сашу Григорьевича… импичментами по самое это самое, а может и по горлышко. И как прикажете после этого работать бедному директору? Ему бедному и невдомёк, что со времён славного юбилея в лагерных закромах до поры схоронены горы стирального порошка, специально для мытья бабла грязного. Конечно, он как человек повидавший всякого, догадывался о существовании тайного схрона, да только кто ж ему его покажет.? На этот схрон свои охотники имеются. А тут какой-то залётный командовать хочет! — Совсем оборзел солдафон проклятый!—спокойным воспитательным голосом говорила тётя Таня в приватной беседе с почтальоном Самогоновым и его верным другом Обдулой. — И это он! заезжий гастролёр! Нас! Местных! Будет учить, как жить правильно!? — Да-да — Поддакнул Обдула и добавил, подумав — Шайтан-башмак — смачно плюнув при этом. Так сложился первый лагерный триумвират. Товарищ Языков антагонировал в одиночку… И опять несла Тура свои мутные воды, скрывая всё то, что не могла скрыть пыль за автомобилем Обдулы…. | ||
| Поделиться новостью в социальные сети: |
|
Добавил: Lumen | Рейтинг: 0.0/0 |
||
Комментарии пользователей сайта «Верхотурье-Сити»
| Всего комментариев: 8 | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
